Константин Стешик – автор двадцати пьес. У него за плечами «Евразия» и «Свободный театр» (г. Лондон), «Новые пьесы из Европы» (Германия) и «Любимовка»… Пьеса «Летели качели» вошла в шорт-листы конкурса современной драматургии «Первая читка-2017» (г. Санкт-Петербург) и конкурса белорусской драматургии “Write-box” (г. Минск, 2017), заняла призовое место на Международном конкурсе «Ремарка-2017».
Денис Паршин – режиссёр, актёр, музыкант, в арсенале которого – сорок ролей в театре и кино, музыка и песни к спектаклям. Режиссёр и театр в целом провели масштабную доэкспрессивную работу, и спектакль не просто выстрелил, а вызвал мощный резонанс в обществе, поскольку Гомельская область на «ты» и с феноменом суицида и с наркотиками, т.е. поднята актуальная не только для нашего региона тема.
Как большинство людей, не люблю, когда пересказывают сюжет книги, которую я не читала, или спектакля, который не видела. Принципиально не ищу рецензий до того, как. Тем приятнее совпадения и созвучия.
Так случилось, что первый раз я попала на финал трагикомедиии «Летели качели» в момент, когда Ксения стирает с доски слово «Смерть» и утверждает: «Жить!» – в знак раскаяния. Тогда едва утихли страсти, спектакль не запретили, интрига пошла на спад: нашлись-таки умные, смелые, дальновидные люди, вставшие на его защиту.
Спектакль начинается преднамеренно затянутым истерическим смехом, постепенно заражающим не только всех на сцене, но и в зале. Эйфория – нередко предвестница суицида. И вовсе не важно, по какому поводу истерический хохот героини: он – психологическая защита.
Колючая стереотипозная скучная скучающая малолетняя чумка (её и чумой-то, свалившейся на голову главного героя, не назовёшь) с суицидальными наклонностями, мечтающая о рыцаре на белом коне, повстречавшая на просторах интернета не кусливого разбойника-Волчка из «Колыбельной», а сказочного мужичка-Боровичка – умнее себя, – который в принципе не должен на ней жениться, а может только дать подсказки или указать направление, да и то больше намёками. Т.е. взять ей с него, реального, казалось бы, нечего!
Ленивая – душой и телом, – главная героиня не научилась не только любить и уважать, но и читать чьи бы то ни было посылы. Махровый потребитель – в эмоциональном плане, она эгоистична и напрочь лишена эмпатии. Жертва иллюзий. Безответственный человек, выборочно знающий свои права («Мне шестнадцать!») и понятия не имеющий об обязанностях; по сути, не имеющий ни мечты, ни устремлений, зато испытывающий жажду к абстрактной красоте и уюту и разрабатывающий «мощный план». Объективно оценивающий себя: неинтересная. По сути, девочка-подросток умудрилась исчерпать себя как личность прежде, чем личностью стала… Именно такую «чумку» играет актриса Светлана Жукова. Первый просмотр спектакля не вызвал симпатии к героине. Во второй раз обратила внимание на слова: «Зелёный. Светлый, почти прозрачный. Пахнет вкусно…», – и на «правильное» её поведение в финале – автономно-прозрачно вписалась в общий контекст!
Большинство детей панически боится смерти. Только самые отчаянные и отчаявшиеся балансируют на грани: им – море по колено. Мысль о суициде в подростковом возрасте – вещь не такая уж противоестественная. Особенно среди недолюбленных и обделённых родительским вниманием: «Посмотрю же, как они будут плакать у моего гроба!» Но, как правило, срабатывает предохранительный клапан: «Стоп! А как же я на это посмотрю?!» И мрачные мысли тут же улетучиваются прочь.
Автор пьесы предлагает нам отдельный социально-классовый срез общества, а именно: низы, не желающие жить по-старому, и, в принципе, не имеющие выхода наверх. И выбор – не в пользу гордого одиночества.
Стас (актёр Дмитрий Попченко) – добр. Умён. Самокритичен. Уравновешен. Незлоблив. Рассудителен. Спокоен. Надёжен. До всего дошёл сам (если не брать в расчёт помощь друга и подруги по переписке). Много и постоянно читает. Оптимист («В твоём мире бывает нескучно?! Интересно жить! Умирать незачем!»). Раб обстоятельств, среды. Поставлен в условия. В детстве его с матерью тиранил отец. Теперь жена поедом ест его и детей и, обуреваемая ревностью, готова воткнуть ему вилку хоть в плечо, хоть в горло. Или выгнать из дома. Он же может, но не хочет делать ей больно, поскольку не привык агрессивно реагировать на внешние раздражители (и потому что отец ни разу не поднял на него руку, круша мир вокруг него?).
По отношению к отцу Стас жесток – пусть даже на словах – и готов к прощению и раскаянию, но отнюдь не к возвращению родителя в естественное состояние. Стасу бы своевременно полученное высшее образование, но он достаточно пассивен: не утонул, но просто безучастно плывёт по течению. Одно время ненавидел Летова (на месте которого мог бы быть Иванов, Петров или Сидоров). Одинок и независим («Вас нет внутри меня».) Из-за «чумки» дважды рискует попасть под статью. Несмотря на присутствие смерти, некоторую супружескую измену и два, как минимум, неблаговидных поступка (связь с малолеткой и покушение на убийство), в атмосфере, сложившейся вокруг Стаса, царит, на мой взгляд, нравственная чистота.
Официантка – раба индифферентная. Ворчлива и в меру участлива. Жена Стаса – раба активная. Сначала безжалостно тиранит его (Стас даже вопит: «Ты не даёшь мне дышать!!!»), затем просит вернуться в семью и подыгрывает там, где не следовало бы. Т.е. мимикрирует, а не меняется коренным образом. Не готова к «новой правде», как и большинство из нас. А правда – стара, как мир: «Семья для того, чтобы быть вместе». Или всё же: «Всех нас объединяет ненависть»?
Мать Ксении – раба пассивная. Одиночка. Работает без устали. Достаток в семье – ниже среднего. На ребёнка времени не остаётся. Пустила воспитание дочери на самотёк. Никого не винит. Не «голосит», не бьётся в истерике. И в горе мужественная, сильная. Не похоже, что она из разряда тех, кто живому дитяти «Всё грозила кулаком, называла дураком». Была и остаётся одна: «Нет у меня детей. Вы видите здесь сестёр?».
Санитарки – обе – с изъяном: одна бездушная, другая – приторно сладкая, но при этом такая же индифферентная. Вся эта разнообразная палитра – в руках у талантливого художника – актрисы Лизы Астраховой, живописующей для нас в спектакле все, кроме одного, женские образы. Страшнее всего, когда санитарка-робот зацикливается. Запутывается в той же стойке, только с противоположной стороны – и Ксения, больше напоминающая муху в паучьих сетях или роботёнка. На мой взгляд, было бы логичнее послать именно Ксению, никогда не видевшую собственного отца, по Отцовскую душу.
Отец Стаса – овощ. Деспот, тиран – в прошлом. Слава Богу, осталась квартира, и Стасу есть куда бежать от жены, от детей. Стас сам рискует стать овощем, если не одумается и не возьмёт на себя воспитание собственного потомства, которое, кстати, автор пьесы оставил за кадром. Дочь – практически ровесница Ксении, и не исключено, что при таких родителях тоже одержима болезнями роста и одиночеством.
У друга (актёр Сергей Трухин) съехала крыша. Не было твёрдой основы. Была, очевидно, в кристалле трещинка…
Непреклонен враг Человечества (актёр Ярослав Кублицкий). Тип – тоже: со стержнем. С активной жизненной позицией. Жаль одноклассника Стаса и Егора (в первый раз не поняла, что Тип оборачивается утопленником). Не исключено, что трагическое событие, в том числе, повлияло на отношение Стаса к смерти как фатальной точке невозврата.
Дети Стаса. Что идёт не так? Почему с его стороны – полное безразличие и бездействие? Нет положительного детского и юношеского опыта общения со значимой фигурой – Отцом? Если не восполнить пробел, автоматически попадает в овощехранилище.
Актёр Виталий Богомол – Музыкант. Живой. В первый просмотр мною не замеченный (сидела далеко?), что свидетельствует о том, что органично вписался в канву повествования. Невозможно представить молодёжную среду без гитариста, равно как и недооценивать его роль как души компании.
Где школа? Общественность? Известно, что основу закладывает семья как ячейка общества. (Вопреки справедливому заявлению героя: «Вас нет внутри меня».) Далее могут подключиться дошкольные, школьные учреждения, улица, дополнительное образование, вуз… В чём их роль?
Смотреть спектакль следует – по возможности – всем. Те из нас, кто не хочет столкнуться с проблемой в театре, рискует напороться на неё в жизни. Лично я в своё время через это прошла, но хватило сил справиться, вопреки прогнозу друга-психиатра: «Из этого круга не вытащишь… Хеви-метал со всей его дьявольской атрибутикой и некрофилией…»
Слегка окунулась в творчество Егора Летова – кусочек современного мифа. Никогда не слышала раньше про «Гражданскую оборону». Реакция на упоминание этого школьного предмета в тексте героя: «Где же Стас учился?»
Одно поколение отличается от другого прежде всего благодаря моде, и с этим не поспоришь. Дети сами выбирают кумиров, идолов, гуру. Как помочь им сделать правильный выбор? Все ли выплывут из экстрима как перегрузки? Все ли способны успешно сочетать свободу с безопасностью? И какой выбор – единственно правильный?
Не только Егор Летов способен «отравить» неокрепшую юную душу. Ей, душе, коль приспичит, то она и по прочтении Библии найдёт способ вскочить в петлю:
«Объясни мне сейчас, пожалей дурака,
А распятье оставь на потом…»
Или:
«А ночью по лесу идёт Сатана
И собирает свежие души.
Новую кровь получила зима.
И тебя она получит.
И тебя она получит…»
Был бы повод – верёвка найдётся. Тем более, если «ищет дурачок глупей себя», а не умней. К слову, и первый, и второй раз у меня в ушах упорно звучал текст: «Ходит дурачок по лесу. Ищет дурачок Убей Себя!». В такой вот образ трансформировалась у меня Смерть из спектакля и песни, которая – не тётка: пирожка не поднесёт. А вот блин на блюдце – пожалуйста!
Из норильского интервью с Егором Летовым о «новой правде» и «новых пассионариях»: «Человек не врёт на грани жизни и смерти. Когда умирает. В таком состоянии он точно знает, где он и что ему делать. Состояние воина на войне. Не справился с проблемой, которую тебе поставили при жизни; вернёшься и будешь решать. Нужно воевать, а не гнить». Егор Летов подчёркивает, что единственно героическое самоубийство оправдано.
Напомню, что в русском фольклоре есть совет типа: «Скучно – нá верёвку, повесься», – равно как: «Выбирай коня по разуму!» Обратите внимание: даже коня следует выбирать по разуму! И хорошо бы с детства усвоить основы гражданской самообороны в условиях мирной жизни.
Римма Абрамовна Шандалова, супруга Терентия Прокофьевича Кожемякина (оба – неординарные преподаватели русского языка и русской литературы средней школы №4 г. Гомеля, соответственно), учила своих семиклассниц: «За счастье надо бороться». Я всегда задавалась вопросом: «Где, когда, а главное – с кем боролась Римма Абрамовна за счастье?» Вероятно, она имела в виду непрестанную работу души.
Точно такой же сфинксовой загадкой остаются для меня слова: «Непротивление злу насилием». (Что, к примеру, делать с героиней, втемяшившей себе в башку вожделенное: «Накрой подушкой лицо соседа» или «Сапог передавит тебя пополам».)
Художник-сценограф Юрий Соломонов предлагает зрителю чёрно-белое кино, в котором присутствуют холодный лёгкий металл – алюминий и немного революционно-красного цвета (резинка для волос и три небольших плата – куски ткани). Изобразительных средств в спектакле, казалось бы, немного, зато насколько они эффективны! Бьют не в бровь, а в глаз! Всё гениальное – просто?
В финале спектакля – и дождь смывает все следы + мощнейший сеанс крикотерапии – пять громких голосовых сигналов отчаяния на крошечном островке в океане жизни. Вместо ежедневного банального и неэффективного: «Телефон доверия…» или «Скажем “нет” наркотикам!»
Пьесе повезло с режиссёром и театром. После двух полноценных просмотров спектакля (после первого – написала эссе, после второго – уточнила детали) и завершения работы над данным материалом я с удовольствием прочла интервью с режиссёром в «Культпросвете» от 29 сентября 2018 года: просто – бальзам на душу! Безусловно, такими спектаклями «театр активно формирует нового зрителя. […] Желательно также проведение информационных мероприятий, чтобы менять зрителя качественно».