На одном из лучших фото 2017 года, на заднем плане, — колонна потупивших взгляд чиновников всех мастей, а впереди — закрывающая руками лицо хрупкая рыдающая женщина. В то время плакать хотелось многим: после подписания декрета № 3 налоговые разослали белорусам 470 тысяч уведомлений о необходимости уплаты так называемого «тунеядского сбора». Часто «письма счастья» приходили не по адресу — одиноким матерям, инвалидам, вчерашним выпускникам… Одно из них и получила женщина с фото — Валентина Чернышова. Мы разыскали самую узнаваемую «тунеядку» страны и выяснили, как она живет спустя год после той фотоистории.
В прошлом году в Рогачеве, где живет Валентина, были «Дажынкі» и на центральной улице города сделали отменную четырехполоску, но с нее нам приходится свернуть в частный сектор. Еще немного гравийки, а дальше крадемся уже на первой передаче. Чем выше ухабы на дороге, тем ниже и скромнее дома вдоль нее. Нам — в самый маленький, деревянный, с двумя окошками.
Внутри пахнет дровами, на стенах — картины, хозяйка протягивает тапки — холодный пол. Валентина говорит полушепотом — в соседней комнате спит ребенок. Уже год, как она бабушка: дочь Настя — студентка физического факультета — встретила молодого человека, полюбила, родила.
— Он тоже студент, мама растила его одна, — вздыхает Валентина. — А разве они нас спрашивали? Приехали и сообщили: «Мы приняли такое решение». И что ты сделаешь? Пусть теперь будут счастливы.
После очередного визита в Гомель Валентина решила забрать на время внука к себе.
— Приехала — а они носом клюют, спят на ходу. Конечно, им тяжело. Но я сказала: никаких академических, так дело не пойдет, знаю, как потом тяжело восстанавливаться. Я ведь сама только курс в педучилище закончила, потом встретила Олега, родила Настю и ушла в академку. Дочка болела постоянно — какая уже там учеба, хотя училась я хорошо. Теперь имею только среднее образование и очень об этом жалею. Поэтому пусть учатся, тем более уже пятый курс, еще несколько месяцев — и диплом. Немного осталось, прорвемся!
Малыш словно почувствовал, что разговор о нем, проснулся — и вот уже розовощекий, разомлевший ото сна Владик у бабушки на руках с интересом рассматривает незнакомцев.
За этим «прорвемся» слышится слабая надежда, что вскоре все изменится к лучшему. Как и тогда, в феврале, когда Валентина шла в райисполком на прием к первому заместителю главы администрации Лукашенко Максиму Рыженкову.
— Я ведь тогда думала, что иду на личный прием. А открыла дверь — мне дурно стало: столько людей, руководство райисполкома, облисполкома в ряд, корреспонденты, фотографы. Но деваться уже было некуда. Да и, если честно, я была в таком состоянии, что не думала об этих камерах. Помню, хотела только одного — услышать мнение высокого чиновника: неужели я и в самом деле не права.
«Валентина зашла в числе первых посетителей, когда в кабинете было несколько пишущих журналистов и еще один фотограф, с которым мы стояли плечом к плечу. Она была не первой женщиной, которая рассказывала про свою проблему, но оказалась первой, кто не смог сдержать эмоций и в конце концов заплакал, — вспоминает автор фото Иван Яриванович. — Уже после я встречал комментарии, мол, этот момент — постановка, что женщина расплакалась намеренно перед журналистами. Я разочарую таких людей — нет».
Ее походу к большому столичному чиновнику предшествовали месяцы безуспешной борьбы с чиновниками местными. Сначала «письмо счастья» женщина серьезно не восприняла. Но в налоговой все дотошно посчитали — Валентине не хватает 9 дней для того, чтобы не считаться тунеядкой. Объяснили, что закон для всех один, исключений не предусмотрено. Надо платить. Но спустя месяц кто-то подсказал — можно написать в исполком заявление с просьбой освободить от уплаты сбора. Заявление у женщины приняли и сказали ждать. Накануне Рождества к Валентине домой приходила комиссия, изучала жилищные условия и что-то фотографировала. А в январе из исполкома пришел ответ — в удовлетворении ее просьбы отказать.
— Вы не представляете, какой это был шок. Это такой груз, ты постоянно об этом думаешь, — Валентина не в силах больше сдержать слез. — Вы только не фотографируйте. А то скажут: вот дура, снова рыдает. Но вы понимаете, эти слезы, они сами… Нервы ведь не железные, видно, тогда что-то надломилось. Я, когда вижу эту фотографию, просто не верю, что это было со мной и что я просила освободить меня от этого абсурда. По ночам я все думала: ну вот как они придут меня забирать? Наручники наденут, что ли? А как судья этот, который вынесет это решение осудить невиновного? Неужели и в самом деле вынесет?
Валентина говорит, после того как ее фотоистория облетела интернет, ее стали узнавать на улицах. Конечно, не о такой славе она мечтала. Но уж как есть.
— Самое главное, что негатива со стороны людей на себе я при этом не ощутила ни разу. Наверное, все понимали, что в моей ситуации мог оказаться любой.
Своего мнения о декрете № 3 за этот год она не изменила — по-прежнему считает его абсурдным и ограничивающим свободу человека.
— Вот смотрите, у меня состояние здоровья никакое. Артрит прогрессирует: я из Ветковского района, мне было 12, когда Чернобыль случился. Руки с 20 лет выкручивает. Сейчас боли страшные. Если бы не ситуация, что надо тянуть детей, я бы уже и отдохнула, мне бы и картошки уже хватило. Но нет же, кто-то за меня решил, что я должна работать!
Конечно, она будет работать. Потому что «надо тянуть» детей и дом. У мужа серьезные проблемы со спиной: мужчина работает сторожем в том же детском саду, что и Валентина. Зарплата на 50 рублей больше. Ну какие это деньги для семьи, в которой теперь еще два студента и малыш?
А ведь еще 15 лет назад Чернышовы с уверенностью смотрели в будущее: обменяли «двушку» на этот дом, хотелось улучшить жилищные условия.
— Мы знали, что дом старый, но не думали, что такие проблемы с ним начнутся. Думали, что своими руками осилим. А столкнулись — ужаснулись.
Дом 1946 года — со всеми вытекающими последствиями: ржавыми водопроводными трубами, трухлявым полом и, как позже выяснилось, прохудившейся крышей. Все недостатки вылезли в один момент. Чтобы устранить хотя бы часть из них — привести в порядок водопровод и пол — Чернышовым пришлось брать кредит. Его придется погашать еще два года. Выплаты — 170 рублей в месяц. Для семьи с общим бюджетом 500 рублей — сумма огромная.
А на крышу семье кредитных денег так и не хватило. С прохудившейся и живут.